|
|
Было бы не верным утверждать, что вся их жизнь
состояла из одних радостей. Конечно, нет. Были и неприятности. Правда,
эти неприятности в начале их сознательной жизни чаще всего исходили то
же от соседа, но только не друга, деда Корнея.
Во-первых, за домом деда Корнея солнце не всходило
и не заходило. Оно за ним пряталось, ночевало, что бы утром появиться
из-за Колькиного дома. Однако этот прискорбный факт в биографии деда
Корнея не мешал ему иметь очень хороший сад, в котором росло буквально
все: яблоки, груши, вишни, клубника, крыжовник. Да такое вкусное!
Особенно первые яблоки Белый налив. И когда дед Корней ловил друзей у
себя в саду под яблоней, он брал крапиву и поступал совершенно
несправедливо по отношению к друзьям. Было, конечно, больно, обидно. Но
не виноваты же Колька с Лешкой, что такая вкуснятина растет в саду деда
Корнея. Или взять ту же клубнику. Если по картофельной борозде, которая
ведет прямо к клубничной грядке на пузе пробирается один из друзей, то
из соседней борозды обязательно слышится пыхтение его товарища.
Надо отдать должное деду Корнею. Когда созревали
ягоды или яблоки, то он шел перед друзьями на попятную, подлизывался. Он
обязательно угощал их то клубникой, то яблоками, а то даже и медом. При
этом говорил, что все вкусно, когда созреет. Врал, конечно. Друзей то он
не проведет. Они то точно знают, когда и что вкусное. Да, своими
поступками дед Корней особого уважения у Кольки с Лешкой не вызывал.
Правда, в отношениях друзей была еще одна
несправедливость. Но уже скорее историческая – Лешка был старше Кольки
на один год. Впрочем, над такими мелочами друзья не задумывались, пока
Лешка не пошел в первый класс начальной школы у них же в деревне. И как
только Колька с Лешкой не упрашивали учительницу посадить их вместе за
одной партой: обещали хорошо учиться, обещали мыть руки и даже шею
каждый день – учительница была непреклонна. Настоятельно рекомендовала
Кольке подрасти и прийти в школу на следующий год. Тогда два товарища
решили эту проблему быстро – объявили бойкот школе и собрались уходить
домой. Кому нужна эта школа? Ведь жили же они без нее и еще проживут.
Но, видно, учительница думала совершенно иначе. Она бесцеремонно
выставила Кольку за дверь, а Лешку за ухо завела в класс и усадила за
первой партой рядом с девчонкой.
Это было одно из серьезных испытаний их настоящей
мужской дружбы. Но это было потом.
А сейчас наши друзья мирно гуляли по деревне,
высматривая, где и чем можно развлечься. Искали приключений. Ни каких
конкретных планов у них не было. Надеялись на случай. И надо же было
такому случиться, что навстречу им попался дядька Платон. Он жил через
пять домов от Лешки и Кольки. Поскольку совесть у друзей перед дядькой
Платоном была чиста, (до его сада очередь еще не дошла), они смело шли
навстречу судьбе и готовы были вежливо и культурно поздороваться со
старшим первыми, как и положено воспитанным и послушным детям. Но не
тут то было! Не успели друзья раскрыть рот для приветствия, как сильные
руки дядьки Платона схватили по одному уху у каждого и начали их
крутить.
-Ах, вы обормоты! Я вам покажу, как ко мне в
клубнику лазить! – гневно гремел голос дядьки Платона, а руки так
накручивали уши, что друзья еле носочками ног доставали до земли. Во
имя спасения ушей, Колька и Лешка ухватились своими руками за руки
тирана и почти повисли на его руках. А уши уже трещали. Одновременно
жертвы вопили, что есть мочи, что это не они, божились и клялись в
чистоте своих помыслов в отношении его чертовой клубники и всего его
огорода вместе с ним самим, что б он провалился. Из глаз брызнули слезы.
Мужество покинуло друзей. Они разревелись. Видно, этот факт отрезвляюще
и убедительно подействовал на сознание этого недальновидного взрослого
мужчины. Он ослабил свою хватку, и этого было достаточно, что бы друзья
оказались на свободе. Им было больно. Но сильнее была обида. В этот
момент они еще не осознали, но интуитивно поняли, что в жизни не так
страшна боль, как страшна несправедливость. Это был жестокий первый
урок. Второй урок, который преподнес им дядька Платон – это не надо
угрожать. Надо действовать.
Друзья молча ушли к себе на свой край деревни
зализывать раны и вынашивать план мести. О том, что месть будет и будет
страшной – это не обсуждалось. И это был их третий урок – зло должно
быть наказано.
Сама природа шла навстречу юным мстителям. Ближе к
вечеру, когда с поля пришли коровы и струи молока ударили по дну
подойников, на деревню, из-за леса со стороны реки наползла огромная
темная грозовая туча. Удары молнии, раскаты грома возвестили о
серьезности намерений летней грозы. Она обещала быть! В помощь ей
вдруг пришел ветер. Он ворвался на деревенскую улицу внезапно, мощно,
сильно, заставляя всех срочно закрывать ставни, двери. Все живое
попряталось в дома, сараи, конуры. И только два юных сердца учащенно и
радостно забились в ожидании грозы. Если бы они уже знали творчество
М. Горького, то непременно бы из их уст можно было бы услышать: «Пусть
сильнее грянет буря!».
Для успеха операции Кольке и Лешке нужны были
кирзовые сапоги. Решив эту проблему положительно, и незаметно
выскользнув из дома, друзья выдвинулись на исходную позицию за Лешкин
огород. От него и до сада дядьки Платона было рукой подать.
Пробирались по меже от одного огорода до другого, друзья соблюдали все
элементы военного искусства: где надо – пригибались, где надо –
ползком, а при всполохах молнии – замирали как истинные партизаны,
слившись своими мстительными телами с местностью.
Участвующий в операции на стороне друзей дождь не
заставил себя долго ждать: сначала робко, а потом все сильнее и сильнее
обрушил потоки воды на предполагаемый плацдарм и все вокруг, скрыв от
постороннего взгляда и деревню, и огороды, и самих мстителей с их
праведными помыслами.
Таиться уже не было смысла. Почти в открытую, под
проливным дождем Колька и Лешка достигли цели. Вот они – эти
клубничные грядки дядьки Платона! При вспышках молнии можно было увидеть
россыпи крупных красных, или почти красных ягод клубники. Но ни на одну
ягоду друзья не польстились. Месть и только месть двигала парнями.
Став на край грядки, и поставив сапоги пятками
вместе, носками как можно больше врозь, друзья пошли в наступление на
клубнику, буквально не отрывая ног от земли. Они тащили свою обувь по
грядке, сминая и вырывая кусты клубники из земли, давили ягоды,
превращая клубничную грядку в месиво.
Все, дело сделано, остальное доделывал дождь. Он еще
сильнее перемешал остатки ягод с землей и водой, и как можно надежней
смыл следы сапог Кольки и Лешки.
С чувством исполненного долга они пустились в
обратную дорогу.
На следующий день наши герои своего обидчика не
видели. Встреча состоялась только через два дня. Завидев идущего по
улице дядьку Платона, друзья предусмотрительно остановились, а затем
разнесли на всякий случай свои уши по разные стороны дороги, и замерли в
ожидании.
Однако культура и великолепное воспитание парней не
позволила им молча дожидаться развязки, и они, как и подобает, первыми
поздоровались со взрослым:
-Здравствуйте, дядя Платон! – почти хором и вежливо
произнесли Колька и Лешка. Дядька замер на месте. Он не ожидал такой
наглости со стороны молодых людей, будучи твердо уверенным в том, что
это именно они уничтожили надежду Платоновой семьи насладиться зимой
клубничным вареньем. Но поведение парней породило червь сомнения в
убеждении дядьки Платона. Он засомневался и на всякий случай ответил на
приветствие друзей:
-И вам не хворать.
Но, видно, что-то удерживало его от признания полной
непогрешимости этих плутоватых рожиц.
-Так это не вы грядку клубничную у меня затоптали?-
спросил дядька, обращаясь к Кольке, и сделал шаг в его сторону. Колька
принял позу для рывка из положения стоя, а за него ответил с другой
стороны Лешка.
-Да как вы могли подумать? Что, у нас своей клубники
нет, что ли?
-Ну, ладно,- примирительно сказал дядька Платон, - Я
все равно узнаю.
-Конечно, узнавайте. Что, мы одни в деревне, да? –
поддержал его Колька.
До этого случая ни кто не говорил Кольке и Лешке о
том, что «наглость – второе счастье», но сейчас друзья стали это
подразумевать. На уровне подсознания.
Спустя несколько дней на головы друзей выпало еще
одно испытание, по сравнению с которым надранные дядькой Платоном уши
казались им милой шуткой: у Лешки разболелись зубы, или один зуб? Он
точно не мог сказать, потому что болели, казалось, все зубы во рту.
Болели так, что правая сторона лица распухла, закрыв опухолью не только
щеку, но и правый глаз и даже ухо. Бабушкой Лешки было принято
единственно верное решение – срочно вести внука в больницу к зубному
врачу. Но что бы это осуществить, его надо было отмыть, особенно
усыпанные цыпками ноги. К зубной боли добавилась боль от потресканных
ног. Лешка уже не плакал – он выл. Стоящий рядом Колька искренне
переживал за друга, но помочь ни чем не мог. Правда, он один раз
попытался подсказать бабушке как надо мыть ноги внуку. Но то ли бабушка
не поняла Кольку, то ли у нее было не то настроение, только вместо
благодарности она шлепнула его мокрой тряпкой чуть ниже спины, и
выставила за дверь. Оставить одного друга с его болью Колька не мог, и,
в качестве моральной поддержки, вызвался провожать его до больницы.
Однако был остановлен грозным окриком бабушки.
Пиная песок на улице босыми ногами, он остался
дожидаться друга дома. Колька сочувствовал Лешке и немного ему
завидовал – не каждый день доводилось им вырывать зубы в больнице! И
вдруг Кольку осенило! А ведь и он может быть с распухшим лицом, и ему
может быть больно! Колька решительно направился в конец огорода, где
стояло несколько ульев с пчелами деда Корнея.
Когда Лешка вернулся с больницы, где ему вырвали зуб,
его встретил друг с распухшей физиономией, с заплывшими
глазами-щелачками, и разинутом в улыбке щербатым ртом.
Выслушав Колькину историю, и по достоинству оценив
его мужество и наглость пчел деда Корнея, Лешка поведал другу о том, что
он видел, как рвали зуб дочери дядьки Платона Анютке. Ровесница Лешки,
она была то же у зубного врача.
-Представляешь, девчонка, а не заплакала даже, -
восхищенно сказал Лешка, - может, зря мы ей клубнику то?
-Оно, конечно. Но и ухи не казенные!
-А давай покажем Анютке нашу поляну с земляникой у
Данилова болота.
-И поможем ей нарвать ягод, да?
-Завтра с утра.
-По рукам?
-По рукам!
Друзья ударили по рукам. Они уже твердо знали, что
настоящие мужские дела всегда скрепляются крепким рукопожатием!
В поведении, в играх наши друзья были
единомышленниками. А вот в учебе – отличались друг от друга как огонь и
вода.
Лешка учился очень хорошо, легко, схватывал все на
лету. Учеба его увлекала, ему был интересен сам процесс познания. Ему
было мало школьных знаний, школьной библиотеки. Он был штатным
читателем колхозной библиотеки. Книги читал запоем.
Колька постигал науку только потому, что его
заставляли. Но двоечником он не был. Знал, что за плохие оценки будут
ругать, вот и учил, и учебу воспринимал как неприятную, но терпимую
неизбежность. За все время учебы не прочитал ни одной художественной
книги. Даже по программе. Ему было лень. Когда приходила пора изучать
Базарова или Раскольникова, Колька шел к Лешке, брал у него прошлогодние
сочинения, добросовестно переписывал, или просил друга пересказать тот
или иной роман по школьной программе. А слушать любил. Обладал не
плохой памятью. Умудрялся, не читая, хорошо пересказывать на уроках
содержание нужных произведений. Частенько можно было наблюдать, как образно,
в лицах Лешка с упоением рассказывал, а Колька с не меньшим
удовольствием слушал необходимое для школьной программы произведение.
Ребята росли, взрослели, превращаясь из детей в юноши,
с каждым годом приобретая все сильнее и сильнее черты взрослых парней.
Менялись события, менялось время, только не менялась их дружба, мужская
верность и преданность друг другу.
Хотя Лешка и был на год старше Кольки, однако по
росту они не отличались друг от друга: одинакового роста, коренастые,
круглолицые, они чаще напоминали братьев, чем друзей. Отличали их
прически. Мягкие русые волосы Лешки постоянно кучерявились, превращая
голову в некий шар, а жесткие, непокорные, неподдающиеся расческе
волосы Кольки вечно торчали в разные стороны, как бы он их не прилизывал.
Особенно донимал Кольку клок волос надо лбом: он рос вертикально вверх,
и ни как не хотел ложиться ни назад, ни в бок, ни вперед. Впрочем, до
некоторых пор друзья не придавали особого значения не только своим
прическам, но своему внешнему виду вообще, пока не стали заглядываться
на девчонок. Вот здесь вкусы друзей расходились коренным образом.
Лешке нравилась одноклассница Кольки - темноглазая,
смуглолицая, черноволосая, с длинной по пояс косой Катерина. Он уже
несколько раз пытался проводить ее с вечерних посиделок до дома, но
каждый раз натыкался на звонкий, заразительный смех Катерины, и,
обескураженный, останавливался в нерешительности. Эта еще больше
веселило девушку.
-И он туда же, в кавалеры, – хохотала она, а Лешка от
злости на себя за свою нерешительность еще больше терялся.
Зато Кольке нравились все девушки. Не один раз он
говорил другу:
-Я их всех люблю. Они такие красивые! И ни чего я с
собой поделать не могу.
Надо отдать должное Кольке – девушки его то же
любили. Добрый, ласковый, послушный, красивый, ну как такого не любить!?
Колька умудрялся за один вечер проводить одну девчонку до дома, потом
постучать в окошко к другой, и простоять с ней до зари. Его хватало на
всех.
А летом, конечно, работали в колхозе. Так было
принято с первого класса. Практически все деревенские школьники на
летних каникулах с утра приходили в бригаду, где каждому из них была
определена работа на день. Но особенно нравилась пора сенокоса. Под
сенокос для бригады была выделена огромная территория заливных лугов в
тридцати километрах от деревни, за районным центром, на левом берегу
Днепра. До Гоголевского местному Днепру было далеко: птицы
перелетали в легкую, ребята переплывали Днепр спокойно, не напрягаясь,
а в некоторых местах можно было, хорошо размахнувшись, перебросить
камень на другой берег. Однако такой «ручной» река была не всегда.
Весной в период ледохода Днепр преображался: куда девалась его
медлительность, ласковый плеск волн, кротость?! Если в это время встать
на Днепровском мосту и смотреть вниз по течению, то взору предстанет
совершенно другая река. Неведомая сила, подвластная только самому
Днепру, из глубины, со дна вдруг выплеснется наружу, ломая и круша
стеснивший речку лед, понесет, понесет его на правый высокий берег, и
льдом, и водой своей будет подтачивать его, забирая с берега дань за
свое узкое русло огромными глыбами земли, кустами, деревьями, что не
обдуманно близко подбежали к реке. Потом вдруг станет тесно в старом
русле Днепру, и он направит свои силы на левый, пологий берег. То ли его
манит далеко стоящий на левом берегу лес, кромкой своей сливающийся с
горизонтом, то ли решает пополнить своей водой многочисленные малые и
большие озера? Нам не ведомо. Только заполнит Днепр собой все окрест, и
сколько глаза видят – всюду он, Днепр. Но, натешившись, и убедив всех в
своей силище, река тихо и незаметно опять возвращается в старое русло,
оставив в покое заливные луга, пополнившиеся рыбой озера. И опять его
можно переплыть, перелететь.
Может поэтому и люди, что живут по берегам Днепра,
чем - то похожи на него, потому что впитали в себя его нрав: такие же
тихие, спокойные. Но до поры, до времени.
В то лето Алексей уже закончил школу, и готовился
поступать в институт, а друг его Колька перешел в последний десятый
класс. Пропустить сенокос они не могли.
Каждый день утром колхозники приезжали на луг, а
вечером опять уезжали домой в деревню. На лугу оставались конюх дядька
Володя, и человек пять – шесть более взрослых ребят. Колька с Лешкой
жили на лугу, домой не ездили. По вечерам на луг приезжали с районного
центра люди, которые договаривались с конюхом, (он был за старшего), по
поводу сена. Дело было поставлено на широкую ногу: рано по утру в город
отвозили и продавали по несколько возов сена. Дядька Володя туда сам не
ездил, а отправлял наиболее проверенных парней. За каждый воз сена
платили около десяти рублей. Из них конюху надо было отдавать по три
рубля.
Колька с Лешкой выехали с двумя возами сена около
пяти часов утра. Надо было вернуться до приезда бригады. Маршрут был
знаком, адрес – известен. Первым ехал Колька. Вот и окраина райцентра,
а вот и нужный дом. Их уже встречал хозяин, мужчина лет пятидесяти. Он
раскрыл ворота, запуская телеги с сеном во двор. Заехал Колька.
Развязали веревки, подвернули телегу и втроем с хозяином быстро
опрокинули сено с телеги. То же проделали и с Лешкиной телегой. Колька
не стал дожидаться Лешки, и уехал на луг, оставив Лешку забрать деньги и
догонять Кольку.
Алексей сел на телегу и стал дожидаться хозяина с
расчетом за два воза сена. Однако хозяин почему то медлил. Он стал
подгребать сено во дворе и к Лешке не спешил. Лешке это показалось
странным. Он подошел к воротам и окликнул хозяина:
-Дядя, деньги вы забыли отдать за сено.
-Что, какие деньги? – вдруг закричал хозяин, - Ах вы
воры, колхозное сено своровали, и еще денег захотели! Да я сейчас
милицию вызову, ворюги проклятые!
На его крики вышла из дома женщина, видно жена, и
сразу же кинулась на помощь мужу:
-Держи его, Мишка, а я побегу звонить в милицию!
Лешка опешил. Такого он не ожидал. В голове вдруг
зашумело, застучало в висках. Он почувствовал, как стали холодеть руки,
но голова стала ясной, чистой. Ни каких мыслей. Лешка открыл ворота,
зашел во двор, успев заметить, что из соседнего двора за ним наблюдает
сосед хозяина, то же мужчина лет пятидесяти. Не дойдя до хозяина два –
три шага, достал из кармана спички, зажег одну и бросил на клочок сена,
что лежал у его ног. Сено мгновенно вспыхнуло, и сгорело, не образовав
капельки дыма. Хозяин не успел даже сообразить, что произошло. Сделав
шаг вперед, наклонив голову, и глядя хозяину в глаза, Алексей
спокойным голосом проговорил:
-Если успеешь выскочить, жив останешься, не успеешь –
сгоришь вместе с домом, с сеном и со своей коровой.
Мужик смотрел то на Лешку, то на то место, где
только что сгорел клок сена. Он соображал. То ли сгоревшее сено, то ли
спокойный, уверенный вид этого парня заставили его поверить, что это не
шутка.
-Да, - наконец произнес он, сплюнув себе под ноги, -
Далеко пойдешь, парень.
-Учителя хорошие. Деньги, ну! – потребовал Алексей.
-На, бери, и уматывай скорее отсюда, – вновь обрел
уверенность хозяин.
Лешка взял деньги и, не оглядываясь, пошел к телеге,
хотя спиной чувствовал злой, пронизывающий насквозь, взгляд хозяина.
На луг Алексей успел до приезда бригады. Колька уже
был в дальнем углу луга, где вытаскивал на волокушах сено с заболоченных
участков.
А Лешку назначили метать сено в скирды. До обеда не
было ни одной свободной минуты: копны подтаскивали одну за другой,
только успевай подавать. Наконец скирду завершили, и можно было
передохнуть. Алексей решил искупаться. Тут же, рядом со станом,
находилось небольшое, но очень глубокое озерцо. Там всегда все
купались. И на этот раз на берегу находилось много народа: все хотели
искупаться, смыть с себя пот. Лешка подошел к озеру, выбрал себе место,
стал раздеваться. Рядом с ним уже сидел на земле двоюродный брат Кольки
Олег. Младше Лешки на два года, он слыл занудой и нытиком. Поэтому с ним
ни каких дел парни не имели. Но на этот раз Олег стал хвастаться Лешке
своей новой телогрейкой, которую он привез на луг, что бы ночью не
замерзнуть.
-Леша, посмотри, - обратился он к Алексею, - какой
интересный карман. Я туда положил рубль, а его рукой и не найдешь
сразу. На, проверь.
Лешка разделся, остался в одних трусах. Сунул руку во
внутренний карман телогрейки, и ни чего там не обнаружив, сказал:
- Правда, нет, – и, разогнавшись, нырнул в воду.
Долго не стал плавать. Надо было еще хоть немного
отдохнуть. Выйдя на берег, стал одеваться. В это время Олег, что сидел
рядом, вдруг ни с того, ни с сего сказал Лешке:
-Ты у меня деньги украл! Они в кармане лежали, а ты
украл!
-Какие деньги? – оторопел Лешка, - Я же голый был.
Куда я их мог положить? – стал оправдываться он.
Однако Олег не унимался и все громче и громче стал
канючить:
-Ты вор, ты у меня деньги украл! Вор, вор, - заладил
Олег.
На них уже стали обращать внимание и мужики, и
женщины, и девчата, что находились у озера. Лешка готов был провалиться
сквозь землю от стыда. Олег, чувствуя молчаливую поддержку зрителей,
стал еще настырней.
-А, стыдно, покраснел! – он уже стоял и тыкал в Лешку
пальцем.
У Лешки вновь, как и утром, кровь отхлынула от
головы, кончики пальцев на руках похолодели, и он без раздумий, не
размахиваясь, снизу, резко ударил Олега между глаз. Тот осел на землю,
как подкошенный. Последнее, что увидел Лешка, уходя, это хлынувшая у
Олега из носа кровь. Человек пять – шесть взрослых мужиков тут же
бросились с граблями и вилами к Лешке. Один из них, дядька Костик,
размахнулся граблями. Однако Лешка успел отскочить и подставить под удар
ногу. Удар граблей пришелся в каблук сапог. Несколько зубьев в граблях
сломались. Это еще больше обозлило мужиков. Алексей не стал далеко
убегать. Он бросился к стоящим у стога вилам с длинным черенком, схватил
их, и, мгновенно повернувшись к преследователям, держа вилы наперевес,
произнес:
-Ну, кто первый?
Толпа остановилась, замерла в нерешительности. Все
знали крутой нрав и бесшабашную удаль этого крепкого, как молодой дубок,
паренька. Просто так его им не взять. Но и жажда наказания затмевала им
глаза, а количественный перевес сил нападающих придавал уверенности в
их победе.
Видя численное превосходство, Алексей метнулся к
стоящей неподалеку скирде сена, защищая, таким образом, свой тыл.
Сделав шаг вперед по направлению к Лешке, мужики опять остановились.
Обе стороны выжидали. Дальше произошло то, чего ни кто из участников
события даже не предполагал. Вдруг от толпы невольных свидетелей этой
сцены отделилась Катерина, и кинулась к Лешке. Она ухватила руками
вилы, отняла их у Алексея, отбросила в сторону.
-Нет! Нет! Нет! – это были крик, просьба, мольба,
требование. – Леша, Лешенька, миленький, не надо! Только не это!
Катя зашлась в плаче, стучала кулачками по Лешкиной
груди, и, обхватив его за шею, стала вдруг оседать к его ногам.
Алексей был полностью парализован: ошеломленный
поступком такой казавшейся далекой, но такой желанной и родной
Катерины, он не мог пошевелиться. Стоял, опустив руки, и не понимал, что
происходит. Только когда осознал, что Катя вдруг стала падать, он успел
подхватить ее, и вместе с ней опустился на траву.
-Только не плачь, не плачь, - стал утешать ее
Алексей.
Он гладил ее волосы, целовал заплаканные глаза, и,
как заведенный, повторял:
-Только не плачь, не плачь, любимая моя.
Колька подъезжал к полевому стану верхом на лошади,
не торопясь, шагом. Устал и он и лошадь. Был уже не далеко, когда Колька
увидел убегающего Лешку, бегущих за ним с вилами мужиков. Раздумывать
было не когда: друг в беде!
Он влетел в это пространство между Лешкой и мужиками,
осадив коня так, что тот встал на дыбы. Колька упал с коня прямо на
лежащие вилы, подхватил их, и, повернувшись к мужикам лицом,
перекошенным гневом, прохрипел:
-Ну, кто самый смелый?
Появление Катерины, ее поступок на глазах у
односельчан, вызвал к этому времени у преследователей двоякие чувства:
желание наказать, вдруг сменилось завистью к Лешке.
-Что стоите? Не чего пялиться,- проговорил один из
них, - Расходитесь, это вам не кино.
-А грабли мне кто чинить будет? – не хотел сдаваться
дядька Костик.
-Ты Кольку попроси, он не только починит грабли, но и
почешет тебя ими, - посоветовал бригадир Михалыч, который был свидетелем
этих событий. – Давайте расходитесь по рабочим места. Обед уже
закончился.
Постепенно полевой стан опустел. Женщины и молодые
девчата ушли грести сено, или ворошить его в валках, ребята –
подтаскивать, а мужики – метать его в скирды. Только Катерина да Алексей
с Колькой остались у озера.
-Мне кто-нибудь толком объяснит, что здесь произошло?
– спросил Колька, обращаясь к Катерине и Лешке.
-Ты у друга своего спроси, с чего он твоему брату
Олегу морду побил, на мужиков с вилами кинулся. Ты то же за вилы
схватился. Разве ж так можно? – стала ругать парней Катя.- Дураки вы и
есть дураки, - сделала она заключение.
Алексей молчал, в разговор не встревал. Он все еще не
верил тому, что было мгновение назад. Его наполняла какая то тихая
радость. Смотрел на Катерину, Кольку, слушал их перебранку, не понимая,
о чем они говорят, а только чему - то радовался, и глупо улыбался.
-Во дурачок!- ласково сказала Катя, глядя на Лешку. И
вдруг ее настроение резко изменилось.
-Ой дура я дура! Что же я наделала? Что мама скажет?
Как людям в глаза смотреть? Ой стыдно то как! На глазах у всей деревни!
– стала бранить себя Катерина.
Лешка не знал, что сказать, и продолжал молчать. На
помощь пришел друг.
-Успокойся, Катька! Разве любить – это стыдно, разве
любить – это плохо? Любить – это хорошо! А кто этого не понимает, тот
сам дурак. Не переживайте, ребята. Я искренне рад за вас!
Алексей с Катериной с благодарностью смотрели на
Николая.
Своими
впечатлениями о прочитанном можно поделиться в
Гостевой книге
или
на
Форуме
Перейти на
Главную
страницу
Использование материалов выставленных на сайте возможно только с
разрешения автора.
При использовании материалов с сайта ссылка на
http://www.muza-barnaul.narod.ru
обязательна |
|
