|
|
Но в один прекрасный день лет шесть назад на болото
пригнали экскаваторы, бульдозеры; выкорчевали кусты, вдоль и поперек
понарыли канав, воду с болота спустили в реку, - планировалось начать
промышленную добычу торфа. Однако что-то не получилось, и стало болото
прекрасным лугом и местом выпаса колхозных и домашних табунов. Сразу
после сенокоса туда выгоняли пастись скот. Сено было сложено в стога и
скирды.
Конюх Абрамов Кирюша готовился гнать лошадей в
ночное: взял с собой кусок сала и хлеба перекусить, отцепил с привязи
большую серо-коричневую собаку Боба, снял со стены ружье с двумя
патронами, заряженных крупной дробью. Остановился в раздумье – брать или
нет с собой еще патроны? Решил, что лучше не брать, а то может потерять
их из карманов за ночь, потом иди – ищи.
Темнело, когда Кирюша выпустил коней из конного двора.
Молодняк двух-трехлетки, которые могли покинуть табун и ускакать в
только им ведомом направлении, были заранее спутаны, рабочие кони и
жеребята передвигались свободно. Привычные к маршруту кони сразу взяли
верное направление – на луг.
Тишина. Только пофыркивание лошадей, да еле слышный
лай деревенских собак нарушал ночной покой. Туман с реки медленно
уплывал в сторону леса на другом берегу. На фоне ночного неба четко
просматривались стога сена, кони, противоположный берег, темная стена
леса на нем. Чистое звездное небо, да яркая луна были молчаливыми
свидетелями этой идиллии на крохотном кусочке земли.
Конюх сидел в стогу сена, в заранее вырытой нише,
укрывшись кожухом. Он уже поужинал поджаренным на костре салом, выкурил
не одну самокрутку, можно было и вздремнуть. Рядом с хозяином у стога лежала,
свернувшись, собака.
Кирюша уже дремал, как вдруг услышал тревожное ржание
лошадей. Они сбились в кучу, и повернулись в сторону реки. Собака
зашлась в лае, и бросилась туда же – к речке. Напряженно всматриваясь в
след убежавшей собаке, Абрамом пытался понять причину переполоха. Там,
вверх по течению, метрах в шестистах, был брод. Возможно, кто–то
опоздал из леса с дровами, по какой то причине, и теперь возвращался
домой. Эта была первая мысль. Но тогда он услышал бы стук колес. Да и
кони все находятся здесь, в ночном. Значит, что- то не то. Внезапно до
него донесся лай Боба, а потом его визг, и, наконец, Кирюша увидел его
самого, несущегося стремглав к хозяину на трех ногах. Правая задняя
нога безжизненно волочилась следом. В следующее мгновение из темноты за
собакой выскочил волк. Ошибки быть не могло – это был волк! Темный при
свете луны он шел прыжками за собакой, пытаясь ее настичь. За ним, в
десяти, пятнадцати шагах, цепочкой, один за другим, появились из
темноты еще пять волков. Стая!
Без промедления, не успев сообразить, Кирюша схватил
ружье, и сразу же выстрелил в сторону волков, не целясь. Это спасло
собаку, и Боб буквально упал к ногам хозяина. При звуке выстрела волки
бросились в рассыпную, кони еще плотнее сбились в кучу. На какое то
время конюх потерял волков из вида, как вдруг из темноты, услышал волчий
рык и услышал лязг зубов. Видно, вожак наводил порядок в стае, заставляя
их идти вперед.
Они появились совсем не с той стороны, где потерял их
из виду Кирюша. Только по обращенным в сторону волков лошадям, он смог,
наконец, увидеть их. Они кружили вокруг табуна, а с ними вместе кружился
и табун. Инстинкт самосохранения вдруг проснулся у этих тысячелетиями
одомашненных животных. Они стали в круг, оттеснив в его средину жеребят,
ржали и скакали параллельно орбите волков, не давая последним
приблизиться к табуну. В этой скачущей и ржущей массе волкам, видно,
было трудно отыскать себе какую то одну жертву. Кольцо вокруг лошадей
смыкалось с каждым разом все сильнее и сильнее. В волчью орбиту попал и
стог сена, где находился человек. А кони интуитивно искали спасения
вблизи человека. Они приблизились к стогу почти вплотную. Почувствовав,
что может быть растоптан табуном, Кирюша взобрался на стог, и
приготовился последним выстрелом хоть как- то помешать волчьей стае.
Сверху, со стога, он видел, как волки сильней и сильней сжимали табун,
как все труднее и труднее становилось лошадям отбиваться от наседавших
волков. Он даже заметил, что впереди волчьей цепочки всегда находились
два наиболее крупных волка, которые периодически менялись местами: то
один идет на острие атаки, то вдруг отлетит чуть в сторону, и на его
месте уже другой. Остальные четверо шли неотрывно в хвосте этих двух.
Пока ни кто из волков не делал попытки напасть на лошадей. Конюх, как
завороженный, сидел на стогу, и был совершенно бессилен чем либо помочь
лошадям. В ружье последний из двух патронов. И он заорал, заорал, что
было сил, как только мог громко да боли в горле:
-А-а-а-а-а-а-а-а-а!
Это лишь на мгновение вызвало некое замешательство
среди четверки волков, пока идущий впереди не рыкнул и не щелкнул зубами
в сторону замешкавшихся. Опять порядок был восстановлен, и смертельная
гонка продолжилась. Тогда Абрамов решил сразить последним патроном
кого- то из двух первых матерых волков. Выбрав удобный момент, как можно
лучше прицелившись, выстрелил в первого волка. В это мгновение, шедший
вторым, резко бросился на шею чуть-чуть отделившемуся от табуна
спутанного коня-трехлетка. И хотя выстрел и достиг цели - первый волк
уже не поднимался с земли, а только бился в конвульсиях, оставшиеся
четверо бросились на помощь нападавшему: сомкнувшиеся в смертельной
хватке челюсти на горле коня шанса на спасения ему уже не давали,
остальные когтями и зубами уже вспаривали ему брюхо.
И кони вдруг остановили свой бег, сбившись в кучу,
повернув морды в сторону этого дикого пиршества, молча наблюдали за
своим сородичем, волками, только им одним известным чутьем поняли, что
остальным опасность больше не угрожает. Стоящие сзади лошади вдруг стали
припадать мордами к траве, другие начали пофыркивать, расходиться с
места недавней трагедии. Конюх сидел на стогу и плакал от бессилия, от
злости на себя, что не взял больше патронов, от злости на волков, от
жалости к себе, к коню, к раненой собаке.
Первым, насытившись, отвалил от туши коня тот, что и
напал первым – крепкий, здоровый матерый волк. Он отошел чуть в сторону,
лег, вытянувшись, на траву, и замер. Потом к нему стали подходить
оставшиеся четверо волков: они ложились рядом, вылизывали себе лапы, и
тоже вытягивались на траве. Ни какого интереса к пасущимся лошадям, к
убитому сородичу они не проявляли. Похоже, что и человек на стоге сена
их совершенно не интересовал.
Отдохнув после удачной охоты и сытного обеда, стая
вдруг снялась со своего лежбища, и неспешно потрусила за своим вожаком в
сторону брода.
Только яркая луна и чистое звездное небо были
невольными свидетелями этой трагедии, которая только что разыгралась на
этом крохотном клочке Земли.
Своими
впечатлениями о прочитанном можно поделиться в
Гостевой книге или
на
Форуме
Перейти на
Главную
страницу
|
|
