|
|
Сегодня утром он на этом же автобусе приехал за
двадцать километров к своей тете Любе. У тети была своя корова, и она в
это время уже доилась. А корова у Лешкиной мамы была в запуске. Так
говорили мама и бабушка. Бабушка болеет, и ей нужно молоко. Оно нужно и
младшему брату – Васе. Да и Леша от молока ни когда не откажется.
Соленые огурцы и квашеная капуста с картошкой три раза в день уже
надоели. «Даже подбелить нет чем», - говорила мама. Поэтому, каждое
воскресенье, мальчик утром приезжает к тете Любе, тетя угощает его
вкусным обедом, потом он немножко погуляет со своим двоюродным братом
Сергеем, а после обеда – уезжает с трехлитровым бочком молока. И если
автобус не опаздывает, то домой можно успеть в начале вечера, и пройти
через болото по деревянной гати еще засветло. Потому что Леша немножко
побаивается этого места.
Плохо, что на остановке ни кого нет со взрослых, и
автобус может не остановиться. Так уже было прошлое воскресенье. Тогда
автобус не остановился, и Леше пришлось идти обратно к тете Любе,
ночевать у нее, а потом утром на следующий день уехать. Мама тогда очень
сильно переживала за сына, даже выходила до остановки и там ждала
почти всю ночь. А когда утром он приехал, она сильно плакала и
целовала его. Леше было жалко маму, и он то же плакал.
А автобуса все нет. Мальчик на всякий случай
проверил денежки на дорогу, что лежали у него в кармане пальто. Все на
месте. Мороз потихоньку крепчал, заставляя мальчика прыгать, ходить
взад-вперед, что бы не замерзнуть.
Ну вот, наконец, и автобус! Леша переложил бочок с
молоком в левую руку, а правую поднял как можно выше, что бы водитель
мог видеть, что здесь стоит пассажир. Мальчик уже отошел немножко от
асфальта, давая возможность автобусу съехать с дороги, освободил для
него место. Но автобус прошел мимо, и даже не притормозил. Алеша еще
стоял некоторое время с поднятой рукой, смотрел вслед уходящему
автобусу, а слезы сами собой уже бежали по щекам.
-Почему, почему ты не остановился, дядя? – шептал он,
- я же поднимал руку, ты же видел? Мне надо к маме, к брату, к бабушке.
Они ждут молока, а ты не остановился, дядя. Почему?
Мальчик тихо плакал, не вытирая слезы, и они
скатывались со щек на пальто и замерзали там. Успокоившись, он несколько
раз посмотрел то на тетин дом, что был уже еле виден в сумерках, то на
дорогу, потом решительно направился вслед ушедшему автобусу.
Ветер дул в спину, дорога была во многих местах
укатана машинами, и Леша разгонялся, что бы хоть немножко поскользить по
дороге. Кирзовые сапоги были не хуже коньков! От таких пробежек мальчик
разогрелся, сдвинул шапку на затылок, и даже расстегнул верхнюю пуговицу
в пальто. А ветерок усиливался, и гнал поземку все сильней и сильней.
Алеша снял крышку и проверил молоко: оно еще не замерзло, но все
взялось ледяными иголками. «Хорошо, не будет плескаться, и даже не
разольется», - подумал он, - «А дома мама разогреет».
Что бы быстрее прийти, мальчик решил бежать, сколько
хватит сил, а потом идти шагом, что бы отдохнуть и восстановить силы.
Потом опять бежать, и опять отдыхать шагом. Несколько раз это у него
получалось, и Леша стал успокаивать себя, что не все так уж и плохо. А
тут еще луна пришла ему на помощь: появившись из-за облака, она враз
осветила дорогу, посадки деревьев и кусты вдоль нее, чистые, голые поля
за посадками, и мальчика, одиноко бегущего в ночи.
Если смотреть на луну и идти шагом, то луна то же
будет идти шагом. А если побежать, то и луна тоже будет бежать. Это
стоит проверить. Леша бежит и смотрит на луну. Она то же бежит! Потом он
переходит на шаг, и луна то же переходит на шаг! «Интересно, а куда она
идет со мной? Я иду домой, меня ждут дома, а куда идет луна и кто ее
ждет?» - думал мальчик. Так и ни чего и не придумав, решил, что луна
узнала, что ему одному скучно идти по ночной зимней дороге, вот она и
вызвалась ему помочь. «Но луна светит каждую ночь, а я иду ночью первый
раз. Значит, луна помогает всем, кто немножко боится ходить по ночам» -
к такому выводу пришел мальчик, и ему стало немножко веселей и не так
страшно.
Потом Алеша сделал для себя еще одно хорошее
открытие: если идти и мечтать, и не смотреть все время по сторонам, на
посадки вдоль дороги, на их причудливые тени при луне, то и бояться нет
надобности.
«Когда я вырасту, я всегда-всегда буду подвозить
детей, - начал мечтать Леша. – А ездить я буду на большом и красивом
автобусе, которые ходят от одного большего города до другого. ( Он видел
такие автобусы.) Я буду ехать, а на каждой остановке будут стоять или
мальчик, или девочка с молоком, или еще с чем вкусным. Они могут даже не
поднимать руки – я сам остановлюсь, и подвезу этих детишек прямо к ихним
домам. А потом я увижу этого шофера, который сегодня не остановился. Он
будет стоять на остановке, и проситься его подвести. Я проеду мимо и не
остановлюсь. Пускай знает, как это плохо! Он сразу как расплачется! А
я остановлюсь и побибикаю ему. Скажу, ну что, ты, дядя, понял, что не
забирать на остановках людей – это плохо? Так делать нельзя! Пускай
садится и едет, я не жадный».
Эти мысли так понравились мальчику, что он даже
разулыбался.
Потом он начал мечтать о доме. «Вот я несу для
бабушки молоко. Она у нас болеет, и не может уже вставать с кровати. Она
ждет меня. Я принесу ей молоко, она попьет и ей станет легче. Бабушка у
меня хорошая»
Вдруг Алеша вспомнил разговор бабушки и мамы, который
он нечаянно подслушал. Ему тогда было шесть лет. Мама должна была
вот-вот родить Васю. Бабушка тогда сильно ругала маму, говорила, что
мама плодит безотцовщину. Леша лежал на печи, и притворился, что спит.
Он хорошо помнит тот разговор.
-Зачем ты рожаешь этого ребенка? Как ты двоих будешь
растить? Не знать, как Алексея вырастить, а ты еще одного, - шумела
бабушка.
-Не ругайтесь, мама. Выращу, вот увидите! И вырастут!
И мне, и вам будут опорой и помощниками.
-Ты же сама не справишься, а я последние годы топчу
землю. Кто тебе помогать будет?
-А Леша? На следующий год уже в школу пойдет. Вы,
мама, это же мне говорили, когда я Алексеем ходила.
-Я от своих слов не отказываюсь.
-А обо мне вы, мама, подумали? Что бы я делала одна,
без своих детей? Может, в няньки пошла бы к сестрам? Вы, почему- то, не
захотели жить не с одной, не со второй, а приехали ко мне.
-Ты же знаешь, - отвечала бабушка – зятевья там
слишком умные: один – председатель колхоза, а второй – складом заведует.
На козе драной к ним не подъедешь.
-Вот видите, мама, старость доживать будем вместе. Ни
я, ни мои дети вас не бросят.
Мальчик еще пытается вспомнить что-нибудь хорошее,
приятное, о чем бы он с удовольствием помечтал. Школа, учеба, прошедший
Новый Год, где ему подарили как лучшему ученику помимо конфет, еще и
тетрадки и сапоги. В них он сейчас и обут. Но больше всего теперь ему
вспоминается печка в их доме: какая она удобная, теплая, и как хорошо на
ней отогреваться после морозной улицы. И мама с бабушкой – какие они у
него хорошие! И брат Вася то же очень хороший!
Лица мамы и бабушки стали сливаться в одно, Алексей
стал слышать их голоса, видеть их рядом с собой, потом - теплая
желанная печка.
Мальчик внезапно очнулся, и увидел себя на краю
дороги, почти по колено в снегу. Испугавшись, он выбежал на дорогу, и не
сразу понял: что с ним, и где он, где бочок с молоком?
Сердечко мальчика колотилось, готовое выскочить из
груди. Наконец, он стал приходить в себя, вспомнил все и постепенно стал
успокаиваться. Молоко он так и не выронил из рук. «Это уже хорошо!» -
сказал он в голос, громко. Это еще больше взбодрило его. Но возникла
другая проблема – в какую сторону он шел? В какую сторону мальчик не
посмотрит, везде одинаково темно, по обе стороны посадки, а куда идти?
-Так луна же со мной шла, - радостно заговорил сам с
собой Алеша. – И она была справа.
Окрыленный догадкой, мальчик бросился бежать в
сторону своего дома. Бежал долго, пока не запыхался. Понимая, что он
чуть не уснул, стал растирать снегом лицо, и, в будущем, решил думать
только вслух. Это, по его мнению, должно прогонять сон. Некоторое время
он придерживался этого правила, и даже пытался петь. Но петь на ходу
получалось не очень, дыхание сбивалось, и мальчик бросил это занятие.
Потом Алексей решил определить для себя, где он
находится, далеко ли до дома. Он стал внимательно присматриваться к
посадкам вдоль дороги, пытаясь найти что- нибудь знакомое, что он мог
видеть при свете дня, когда ехал на автобусе. Но посадки сливались в
свете луны в одну темную полоску, и от них на мальчика исходило некое
беспокойство, если не страх. Пересилив себя, он продолжал всматриваться
в посадки. Вдруг слева в промежутке между деревьями, далеко в поле он
увидел темное пятно небольшого лесочка, в который Леша не раз ходил за
грибами. Радости мальчика не было предела! Он почти дома! Скоро будет
развилка: одна дорога пойдет прямо к ним в деревню, но на другой ее
край. И что бы дойти ему до дома, надо будет пройти всю деревню. Дом
мальчика был на другом краю деревни. Перспектива пройтись по этому
маршруту Лешку не устраивала, хотя, казалось бы, до деревни рукой
подать. « Конечно, - рассуждал он, по деревне – веселее. Но там надо
будет пройти мимо кладбища». В памяти мальчика всплыла история, которая
произошла с ним и еще с несколькими ребятами прошлым летом.
Человек десять мальчишек и девчонок решили сходить на
кладбище за земляникой. Кто-то сказал, что там она крупная, и ее очень
много. И когда ребятня увлеклась сбором ягод, из зарослей акаций на
другом краю кладбища вдруг вышла старенькая, сгорбленная старушка в
белом платке и с посохом в руках. Кто ее заметил первым – сейчас
установить трудно. Страху натерпелись – жуть! Так быстро ни кто из них
еще не бегал! И хотя старушкой оказалась вполне здравствующая баба
Евмениха, которая ходила выбирать себе место на кладбище, страх перед
кладбищем остался.
Поэтому, мальчик принял решение идти по другой дороге
– через центральную усадьбу колхоза, а уже оттуда – через гать на
болоте, и домой. Правда, эта гать то же особой радости не вызывала. По
обе стороны от нее – огромные заросли кустов с торфяными карьерами.
Говорили, что там видели волков. Но мальчик надеялся, что на подходе к
кустам он станет звать свою собаку Мухтара, а с ним уже ни кто и ни что
не страшны!
К крайним домам центральной усадьбы колхоза мальчик
подходил уже в кромешной тьме. Ветер усилился, закрыв тучами луну, к
поземке стал добавлять обильный снегопад. Началась метель.
Гриша повернул с асфальта к себе домой. Осталось
пройти около километра. Это расстояние в хорошую погоду мальчик
преодолевал часто и очень быстро. Так ему сейчас казалось. Выйдя в поле,
он почувствовал, что метель только усилилась, и найти дорогу в темноте
становится все труднее и труднее. Ветер дул слева, закручивал снежинки
прямо в лицо, в глаза, не давая возможности хорошо рассмотреть дорогу.
Приходилось часто останавливаться, щупать ногами снег, пытаясь найти
твердый наст снежного бруствера от прочищенной трактором дороги. Иногда
он терял бруствер, начинал сомневаться – правый это бруствер, или левый.
Боялся, что ветер может снести его в поле, а потом и к речке.
Убедившись, что идет правильно, Алеша продолжал продвигаться к дому.
Вот и спуск к гати, к болоту, к кустам. Здесь метель
как будто решила не пускать от себя мальчика, создав перед ним сплошную
завесу из снега, кружилась вокруг него, завывала, стараясь сбить его с
дороги. А он уже устал, стал часто останавливаться, и не столько для
поиска дороги, сколько для того, что бы набраться сил, отдохнуть. Опять
он услышал и увидел маму, бабушку, брата Васю. Понимая, что засыпает,
мальчик пробует петь. Но снег забивает рот, и это его приводит в
чувство, возвращает в ночь, в метель. Алексей снимает варежку,
натирает себе лицо снегом до боли, до кругов перед глазами. И снова
продолжает идти. Страха перед гатью он уже не испытывает. Он просто об
этом не думает. Он уже ни о чем не думает. Мальчик просто идет, идет
один, идет в ночи, в метель, он несет молоко. Эта последняя мысль еще
удерживает его оттого, что бы не упасть в снег, что бы не сбиться с
дороги. Его ждут мама, бабушка и младший братик Вася. Они верят ему. Он
же мужчина! Так говорила мама.
И даже когда к Лешке метнулась тень, он не
испугался, не закричал. Он только крепче прижал к себе бочок с молоком.
А когда эта тень лизнула его в щеку шершавым языком, и радостно
залаяла, то по лицу мальчика пробежало что- то на подобие жалкой,
уставшей улыбки. Он дошел! Он принес молоко!
Как Алешу раздевала в доме мама, он уже слабо
помнил.
-Ты только не плачь, мама, - шептал мальчик, засыпая,
- было не сильно страшно, так, чуть-чуть.
Своими
впечатлениями о прочитанном можно поделиться в
Гостевой книге или
на
Форуме
Перейти на
Главную
страницу
|
|
